Константин Бальмонт. Красота
Одна
есть в мире красота –
Любви, печали, отреченья
И добровольного мученья
За нас распятого Христа.
Любви, печали, отреченья
И добровольного мученья
За нас распятого Христа.
Николай
Гнедич. У Бога мёртвых нет
Сменяйтесь
времена, катитесь в вечность годы,
Но некогда весна бессменная придёт.
Жив Бог! Жива душа! И царь земной природы,
Воскреснет человек: у Бога мёртвых нет!
Но некогда весна бессменная придёт.
Жив Бог! Жива душа! И царь земной природы,
Воскреснет человек: у Бога мёртвых нет!
Иосиф Бродский. Натюрморт
Мать
говорит Христу:
– Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?
Как ступлю за порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мёртв или жив?
Он говорит в ответ:
– Мёртвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.
– Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?
Как ступлю за порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мёртв или жив?
Он говорит в ответ:
– Мёртвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.
Иван
Бунин. Христос воскрес!
Христос
воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажёгся над землею
Для новой жизни новый день.
Ещё чернеют чащи бора;
Ещё в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;
Ещё в синеющих долинах
Плывут туманы… Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!
Они в выси пока сияют.
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.
Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов, и в глубь долин;
Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажёгся над землею
Для новой жизни новый день.
Ещё чернеют чащи бора;
Ещё в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;
Ещё в синеющих долинах
Плывут туманы… Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!
Они в выси пока сияют.
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.
Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов, и в глубь долин;
Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!
Марина
Цветаева. Пасха в апреле
Звон
колокольный и яйца на блюде
Радостью душу согрели.
Что лучезарней, скажите мне, люди,
Пасхи в апреле?
Травку ласкают лучи, догорая,
С улицы фраз отголоски…
Тихо брожу от крыльца до сарая,
Меряю доски.
В небе, как зарево, внешняя зорька,
Волны пасхального звона…
Вот у соседей заплакал так горько
Звук граммофона,
Вторят ему бесконечно-уныло
Взвизги гармоники с кухни…
Многое было, ах, многое было…
Прошлое, рухни!
Нет, не помогут и яйца на блюде!
Поздно… Лучи догорели…
Что безнадёжней, скажите мне, люди,
Пасхи в апреле?
Радостью душу согрели.
Что лучезарней, скажите мне, люди,
Пасхи в апреле?
Травку ласкают лучи, догорая,
С улицы фраз отголоски…
Тихо брожу от крыльца до сарая,
Меряю доски.
В небе, как зарево, внешняя зорька,
Волны пасхального звона…
Вот у соседей заплакал так горько
Звук граммофона,
Вторят ему бесконечно-уныло
Взвизги гармоники с кухни…
Многое было, ах, многое было…
Прошлое, рухни!
Нет, не помогут и яйца на блюде!
Поздно… Лучи догорели…
Что безнадёжней, скажите мне, люди,
Пасхи в апреле?
Владимир
Набоков. Пасха (На смерть отца)
Я вижу облако
сияющее, крышу
блестящую вдали, как зеркало… Я слышу,
как дышит тень и каплет свет…
Так как же нет тебя? Ты умер, а сегодня
сияет влажный мир, грядёт весна Господня,
растёт, зовёт… Тебя же нет.
Но если все ручьи о чуде вновь запели,
но если перезвон и золото капели –
не ослепительная ложь,
а трепетный призыв, сладчайшее «воскресни»,
великое «цвети», – тогда ты в этой песне,
ты в этом блеске, ты живёшь!..
блестящую вдали, как зеркало… Я слышу,
как дышит тень и каплет свет…
Так как же нет тебя? Ты умер, а сегодня
сияет влажный мир, грядёт весна Господня,
растёт, зовёт… Тебя же нет.
Но если все ручьи о чуде вновь запели,
но если перезвон и золото капели –
не ослепительная ложь,
а трепетный призыв, сладчайшее «воскресни»,
великое «цвети», – тогда ты в этой песне,
ты в этом блеске, ты живёшь!..
Игорь
Северянин. Пасха в Петербурге
Гиацинтами
пахло в столовой,
Ветчиной, куличом и мадерой,
Пахло вешнею Пасхой Христовой,
Православною русскою верой.
Пахло солнцем, оконною краской
И лимоном от женского тела,
Вдохновенно-весёлою Пасхой,
Что вокруг колокольно гудела.
И у памятника Николая
Перед самой Большою Морскою,
Где была из торцов мостовая,
Просмолённою пахло доскою.
Из-за вымытых к празднику стёкол,
Из-за рам без песка и без ваты
Город топал, трезвонил и цокал,
Целовался, восторгом объятый.
Было сладко для чрева и духа
Юность мчалась, цветы приколовши.
А у старцев, хотя было сухо,
Шубы, вата в ушах и галоши…
Поэтичность религии, где ты?
Где поэзии религиозность?
Все «бездельные» песни пропеты,
«Деловая» отныне серьёзность…
Пусть нелепо, смешно, глуповато
Было в годы мои молодые,
Но зато было сердце объято
Тем, что свойственно только России!
Ветчиной, куличом и мадерой,
Пахло вешнею Пасхой Христовой,
Православною русскою верой.
Пахло солнцем, оконною краской
И лимоном от женского тела,
Вдохновенно-весёлою Пасхой,
Что вокруг колокольно гудела.
И у памятника Николая
Перед самой Большою Морскою,
Где была из торцов мостовая,
Просмолённою пахло доскою.
Из-за вымытых к празднику стёкол,
Из-за рам без песка и без ваты
Город топал, трезвонил и цокал,
Целовался, восторгом объятый.
Было сладко для чрева и духа
Юность мчалась, цветы приколовши.
А у старцев, хотя было сухо,
Шубы, вата в ушах и галоши…
Поэтичность религии, где ты?
Где поэзии религиозность?
Все «бездельные» песни пропеты,
«Деловая» отныне серьёзность…
Пусть нелепо, смешно, глуповато
Было в годы мои молодые,
Но зато было сердце объято
Тем, что свойственно только России!
Сергей
Есенин. Пасхальный благовест
Колокол
дремавший
Разбудил поля,
Улыбнулась солнцу
Сонная земля.
Понеслись удары
К синим небесам,
Звонко раздаётся
Голос по лесам.
Скрылась за рекою
Белая луна,
Звонко побежала
Резвая волна.
Тихая долина
Отгоняет сон,
Где-то за дорогой
Замирает звон.
Разбудил поля,
Улыбнулась солнцу
Сонная земля.
Понеслись удары
К синим небесам,
Звонко раздаётся
Голос по лесам.
Скрылась за рекою
Белая луна,
Звонко побежала
Резвая волна.
Тихая долина
Отгоняет сон,
Где-то за дорогой
Замирает звон.
Лидия
Чарская. Земля и солнце…
Земля
и солнце,
Поля и лес –
Все славят Бога:
Христос Воскрес!
Поля и лес –
Все славят Бога:
Христос Воскрес!
В
улыбке синих
Живых небес
Всё та же радость:
Христос Воскрес!
Живых небес
Всё та же радость:
Христос Воскрес!
Вражда
исчезла,
И страх исчез.
Нет больше злобы –
Христос Воскрес!
И страх исчез.
Нет больше злобы –
Христос Воскрес!
Как
дивны звуки
Святых словес,
В которых слышно:
Христос Воскрес!
Святых словес,
В которых слышно:
Христос Воскрес!
Земля
и солнце,
Поля и лес –
Все славят Бога:
Христос Воскрес!
Поля и лес –
Все славят Бога:
Христос Воскрес!
Дмитрий
Воденников. Я люблю Пасху
Я
люблю Пасху.
Не ту, которую вам разрешили, а ту,
которая была ещё в мои советские школьные годы.
Моя прабабка делала настоящую пасху
(были специальные такие дощечки,
которые выстраивали из творога с изюмом и масла пирамидку, стоящую в холодильнике несколько дней до …)
и кулич.
Прабабушка его пекла сама, и кулич мне никогда не нравился.
Но яйца, крашенные луковой шелухой
(а не вашим химическим разноцветным говном),
были самыми вкусными.
В этом была некоторая странность.
Что, разве я варёных яиц не ел? Ел.
Но самые вкусные яйца, как известно, на Пасху и в поезде.
Потому что Пасха и есть – поезд.
Он везёт тебя из смерти в бессмертие.
Я всегда об этом догадывался.
И даже сейчас, атеист, люблю этот праздник.
Вы, кстати, замечали, что на Пасху земля почти всегда голая?
Уже голая.
Как будто бы к чему-то приготовленная.
К новому протыканию изнутри и расцвету.
И даже дождь её не портит.
Люблю Пасху.
Не ту, которую вам разрешили, а ту,
которая была ещё в мои советские школьные годы.
Моя прабабка делала настоящую пасху
(были специальные такие дощечки,
которые выстраивали из творога с изюмом и масла пирамидку, стоящую в холодильнике несколько дней до …)
и кулич.
Прабабушка его пекла сама, и кулич мне никогда не нравился.
Но яйца, крашенные луковой шелухой
(а не вашим химическим разноцветным говном),
были самыми вкусными.
В этом была некоторая странность.
Что, разве я варёных яиц не ел? Ел.
Но самые вкусные яйца, как известно, на Пасху и в поезде.
Потому что Пасха и есть – поезд.
Он везёт тебя из смерти в бессмертие.
Я всегда об этом догадывался.
И даже сейчас, атеист, люблю этот праздник.
Вы, кстати, замечали, что на Пасху земля почти всегда голая?
Уже голая.
Как будто бы к чему-то приготовленная.
К новому протыканию изнутри и расцвету.
И даже дождь её не портит.
Люблю Пасху.
Источник:
Комментариев нет:
Отправить комментарий